Дружба с Чаадаевым

Как-то так получилось, что они быстро сблизились и, несмотря на разницу возрастов, стали приятелями, потом друзьями. Они встречались чуть ли не ежедневно - либо у Карамзиных, где маститый историк читал избранной публике рукопись своего многотомного труда, либо на веселых гусарских пирушках. А чаще всего бродили по тенистым аллеям царскосельского парка. За ними иногда увязывались и другие лицеисты, и Чаадаев шутя называл внимавших ему юнцов «философами-перипатетиками».

Этот красавец гусар резко отличался от своих товарищей. Он не был большим охотником до бесшабашных и удалых развлечений. Его бледное, словно выточенное из мрамора, лицо с необыкновенно высоким прекрасным лбом было малоподвижно и носило отпечаток постоянных и глубоких размышлений. Широта его эрудиции удивляла. Он отлично знал не только труды французских просветителей, но и английских и немецких философов (Локка, Канта, Шеллинга) - по тем временам довольно редкое явление в среде русского дворянства; судил о сложнейших явлениях жизни с прозорливостью и убежденностью, с неколебимой уверенностью в своей правоте.

О чем могли беседовать юный поэт и мыслитель-гусар, рожденный в оковах службы царской? Какими идеями воспламенял Чаадаев Пушкина?